�鶹��

Недавно коллега из "Бонча" (Санкт-Петербургского университета телекоммуникаций имени профессора М.А.Бонч-Бруевича) пригласил меня посетить остров Кронштадт, который находится вблизи северной столицы. До середины 90-х годов там находилась крупная база военно-морского флота бывшего Союза, и Кронштадт был закрытым городом. Хотя собирались мы на остров, добираться до него оказалось легче по суше - на маршрутке через дамбу. Договорились встретиться утром на станции метро "Черная Речка", что к северу от центра города (оттуда уходят автобусы на Кронштадт).

Перед станцией уже стояла вереница автобусов, направлявшихся в нужном нам направлении, мы сели в первый из них и купили билеты. Я не обратил внимания на свой билет и уже собирался засунуть его в карман, как вдруг мой друг Женя попросил на него взглянуть. На каждом автобусном билете есть шестизначная цифра – это я уже давно заметил, но особого внимания на нее не обращал. Однако оказалось, что в данном случае цифры на билете имели гораздо более важное значение, чем я думал.

Женя изучил их и объявил, что мой билет – счастливый. Конечно, я обрадовался, хотя никак не мог взять в толк, как он сумел разглядеть в нем счастье. Однако Женя сказал, что надо сложить первые три цифры, потом вторые три цифры, и если суммы окажутся равными, то в руках у тебя – счастливый билетик. Женя объяснил, что обладание таким билетом уже приносит его хозяину удачу. Однако, по русскому поверью, чтобы удержать залетную птицу счастья, нужно этот билет съесть.

Должен признаться, я ему не поверил. Я мог бы еще согласиться с тем, что совпадение сумм сложенных чисел действительно приносит удачу, однако поверить в магию поедания билета заставить себя не мог. Я был уверен, что он решил подшутить надо мной, чтобы проверить, начну ли я жевать автобусный билет или нет. К тому же, мне показалось, что соседи по автобусу, без сомнения, уже заинтересовались нашей беседой и ждали, чем она закончится. Мне совсем не хотелось выступить в роли жующего своей билет глупого иностранца, над которым с удовольствием потешается весь автобус.

А вдруг, когда я уже проглочу свой билет, подойдет кондуктор и попросит его предъявить? Не думаю, что мое объяснение – мол, билетик был счастливый, и поэтому я его съел – пришлось бы ему по вкусу. Более того, я только что позавтракал, кушать мне совсем не хотелось, и мысль о том, что мне придется жевать билет, предварительно не помыв его, особой радости у меня не вызывала. Так что я вежливо отказался и положил билет в карман. Жене так и не удалось меня разубедить в том, что он не шутит. Про себя я решил, что разберусь с этой историей позже. 

В Кронштадте мы провели замечательный день – воздух на острове был свежее и чище, чем в Петербурге, центр города и набережная оказались замечательным местом для прогулки. Здесь до сих пор находится военно-морская база, и российские военные корабли стоят у причала. Конечно, с советским прошлым базы это уже не сравнить. Мы побывали в гостях у Жениного друга и вернулись домой. Наши обратные билеты на автобус оказались обычными, счастья они нам уже не сулили.

Вечером того же дня я рассказал историю о счастливом билете моей подруге из Англии, которая сейчас живет в Санкт-Петербурге. Выслушав меня, она тоже пришла к выводу, что речь, скорее всего, шла о розыгрыше, и что я правильно сделал, не поддавшись на уговоры Жени. Потом это происшествие забылось, но я вспомнил о нем пару дней спустя. По дороге домой, чтобы спастись от проливного питерского дождя, я сел в автобус. Кондуктор вручил мне билет, который оказался обычным, без всякой удачи.

На следующий день я навел-таки справки, и, конечно же, мне подтвердили, что Женя вовсе не пытался меня разыграть, и что речь действительно идет о русском поверье, по которому надо обязательно съесть счастливый билет. Я попытался найти свою бумажную удачу, однако после безуспешных поисков понял, что она, наверное, растворилась в стиральной машине.

Так что я не только не съел свой счастливый билетик, я его еще и нечаянно уничтожил – по местным понятиям это, наверное, равносильно какой-нибудь русской дурной примете, как, к примеру, разбитое зеркало. Может быть, из-за моего циничного отношения к счастливому билету меня теперь ждет долгая "черная" полоса?

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

В Нижнем Новгороде метро только строится. Некоторые участки уже начали работать, но не в центре. Например, там, где я живу, или где находится мой университет, метро еще нет. В этом смысле мне не повезло, так как местное метро кажется мне очень удобным: в нем легко ориентироваться, даже если толком не знаешь город. Поезда быстрые и останавливаются на каждой станции, которая отмечена на карте. Кстати, карта очень удобна для пользования.

Поселившись вдали от станций метро, я столкнулась с рядом трудностей. Было тяжело  преодолевать длинные дистанции, стараясь при этом не поскользнуться в гололед. Но еще сложнее было вникать в ситуацию с трамваями и автобусами. Это в Нижнем Новгороде оказалось не такой уж простой задачей.

До 1990 года Нижний был закрытым городом (никого из-за границы в советское время сюда не пускали). В результате, с одной стороны, местное население до сих пор относится к иностранцам с большим интересом. Но с другой стороны, транспортная система города рассчитана только на своих  - на тех, кто и так знает, куда и как им добираться. Зачастую о местонахождении остановки можно догадаться только по толпе людей, которые явно чего-то ждут. Но если потенциальных пассажиров не наблюдается, и вы не имеете никакого представления, где должна быть остановка, то результат можно легко себе представить.  

Иногда вблизи остановки может находиться маленькая табличка (20 на 30 см), но, я подчеркиваю, так бывает не всегда. А если табличка и есть, то на ней ничего кроме номеров маршрутов не обозначено. Иногда, правда, там есть и расписание движения автобусов или трамваев, но на практике оно оказывается приблизительным, то есть далеким от реальности.

Реакция жителей Нижнего на вопросы о том, как проехать в определенном направлении, возможно, также связана с тем, что когда-то это был "закрытый" город. Помню, когда я только приехала, мне нужно было пересесть с одного автобуса на другой. Сойдя с первого, я попыталась выяснить, где же я могу сесть на следующий. Мои поиски осложнились, как оказалось, потому что водитель первого автобуса остановился не там, где следовало. Я обратилась за помощью к двум прохожим.

Первой была молодая женщина, которая просто взглянула на меня, как будто со мной было что-то не в порядке, и пошла дальше, не сказав ни слова. Вторая женщина, чуть постарше, была настроена гораздо дружелюбнее. Сама она не знала, где находится эта остановка, но ей очень хотелось мне помочь. Так что поиски мы продолжили уже вместе, причем с вопросами к другим людям обращалась уже она. С таким диаметрально противоположным отношением местных людей мне пришлось столкнуться не раз: либо полнейшее равнодушие, либо крайняя доброта.

Когда люди осознают, что я иностранка, на меня порой обрушивается (иногда неожиданно и без всякой меры) волна внимания и заботы. Несколько человек буквально в первые минуты знакомства уже приглашали меня погостить либо у них на даче, либо дома.

Моя учительница русского языка преподает на филологическом факультете местного вуза. Она попросила трех своих студенток с третьего курса помочь мне по ряду общих предметов. Когда же в назначенный день я открыла дверь аудитории, где мы должны были заниматься, меня встретила группа из десяти человек, и все они с нетерпением ожидали моего прихода.

Прежде всего, им хотелось узнать, почему я приехала в Россию. Подразумевалось, как мне кажется, нечто в духе: "Зачем ехать сюда, когда жить у вас гораздо интереснее? Вы могли бы поехать куда угодно, вы могли поехать в Париж!"

Иногда (правда, очень редко), когда холод пробирает до костей, когда ноги немеют от мороза, а лицо, кажется, вот-вот целиком отвалится – настолько оно промерзло, я непроизвольно перехожу в душе на мат и задаюсь тем же самым вопросом. Но теплота, которая исходит от людей, настолько согревает, что все мысли о холоде отходят на задний план.

С другой стороны, суровость климата иногда проявляется и в виде "прохладного" отношения людей. Однажды я решила воспользоваться маршруткой. В тот день мороз был особенно крепок (так что моя бутылка напитка Nestea заледенела), а мне надо было успеть сразу в несколько мест. Маршрутка оказалась набита до отказа. Не будучи уверенной, куда она направляется, через открытые двери я спросила у пассажиров, едет ли она до энного места. Никто не отозвался, и я обратилась с тем же вопросом к водителю. На этот раз прогремело дружное "ДА!" Причем выглядело все это довольно театрально: на злых лицах пассажиров явно читалась мысль: "Что за дурацкий вопрос?!"

Я запрыгнула в маршрутку, но в тот же момент двери стали закрываться, и меня хорошенько прихлопнуло, причем не один раз. Видимо, из-за того, что я, сама того не понимая, оказалась в "опасной" близости от дверей, ситуация повторилась и на следующей остановке. Вид у меня, наверное, был довольно жалкий (я готова была заплакать). Вместо хоть какой-то моральной поддержки в виде сочувственных улыбок или просто взглядов остальных пассажиров я наткнулась на стену безразличия. Никто даже не взглянул в мою сторону. Каждый был занят своими мыслями.

Наконец-то маршрутка "выплюнула" меня. Как оказалось, в правильном месте. Такие моменты до сих пор остаются для меня триумфом. Обычно я переспрашиваю – та ли эта остановка - триллион раз, даже после самых утвердительных "да".

Но в следующий момент мне было уже не до триумфов – я поскользнулась и шлепнулась на землю. Наградой за все мои несчастья стала пицца с тем же холодным чаем известной марки в ближайшем кафе быстрого питания.

Кажется, что, с одной стороны, все думают только о своих проблемах. Но, с другой стороны, в более удачный день замечаешь, что во всех видах общественного транспорта России существует особая атмосфера взаимопомощи. Вместо того чтобы самому пробиваться за билетом, россияне молча передают деньги за проезд ближайшему человеку. Получается молчаливая автоматическая цепная реакция в сторону кондуктора. Магическим образом цепочка срабатывает и в обратном направлении: правильный билет с точной суммой сдачи всегда находит хозяина. Возможно, это отголоски советского времени? Или же это находчивость тех, кто предпочитает избегать лишних усилий?

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

Несколько месяцев назад я решил объявить небольшой конкурс у себя на Фейсбуке на самое неромантичное название улицы в Москве. Результаты не заставили себя долго ждать: Газгольдерная, Вагоноремонтная, Шарикоподшипниковская и многие другие. Естественно, эти названия улиц вызвали бурную реакцию у френдов, прокомментировавших дискуссию замечаниями вроде: "Как же они могли?!" и "Не хотелось бы жить на улице с таким названием!" Но продлить список несложно. Открыв почти наугад указатель улиц Москвы, я быстро добавил к этому богатому улову следующие перлы: Газопроводная улица, 3-я Радиаторская улица, 1-ый Силикатный  проезд, Судостроительная улица, 2-я Фрезерная улица, Электродный переулок.

Признаюсь, в конкурсе я в некоторой степени разыгрывал стереотипные представления о Советском Союзе времен "холодной войны". Тогда было принято шутить о том, что это такая держава, которая во славу коммунистического дела прославляет и возносит до небес то повседневное, что по-хорошему должно было оставаться незамеченным, а фанатическая, лишенная чувства юмора коммунистическая власть была неспособна видеть в этом что-либо смешное.

На стене моей спальни висит карта дореволюционной Москвы. Она не датирована, но, судя по тому, что Ходынка обозначена как Аэродром(ом)ъ Московскаго Общества Воздухоплаванiя, она наверное была сделана накануне Первой мировой войны. Сколько я ни смотрел на нее, она не перестает меня интриговать. После аэродрома, взгляд непременно привлекает Живодерная Слобода, которая находилась где-то в районе не существовавшего тогда перекрестка Ленинского проспекта и улицы Косыгина. Несмотря на то, что тогда не было принято называть улицы в честь фрезеров и вагоноремонтных заводов, "говорящих" топонимов, свидетельствовавших о жизни города, было полным-полно.

Поэтому можно проследить своеобразную логику в действиях советской власти, когда она стерла их с карты. В средние века улицы европейских городов, в том числе и Москвы, носили названия, происходившие от тех ремесел, которыми занимались местные жители, и от тех святынь,  на которые прихожане молились. Конечно, в стране победившего социализма такое наследие оценивалось негативно. Если кухарка могла управлять государством, то подобало величать улицы центра столицы именами тех героев революции, которые вышли из угнетенных царской властью поваров в правители. А чтобы не обижать тех поваров, которым все еще предстояло это сделать, принцип соотнесения топонимов с ремеслами был перенесен на чисто промышленные отрасли и профессии, которыми были заняты массы пролетариата, и которые в основном были связаны с застройкой за пределами древней Москвы.

Вековые названия, отражавшие долгую историю города, уступили одним и тем же именам. Порой доходило до абсурда: говорят, в одной Москве улиц Ленина когда-то насчитывалось с десяток, да и для "москвоведов" история про улицу, которую недогадливые советские бюрократы назвали Коммунистический тупик, давно стала притчей во языцех. Это привело к потере местного колорита и к страшному однообразию. У каждого города – причем от городов-миллионников вплоть до райцентров - должна была быть своя улица Ленина, Карла Маркса, Розы Люксембург, Кирова, Октябрьская и т.д.

Когда местному колориту разрешали проявляться, это делалось строго в рамках идеологически приемлемого. В Ярославле могли появиться улицы Некрасова и Собинова (оба они были уроженцами области), так как с точки зрения коммунистической власти они были безопасные – предвестник революции и видный деятель советской музыки соответственно. А память о Толчковской слободе (от глагола "толочь" - здесь толкли кору, чтобы добывать дубильную кислоту для обработки кожи) осталась только в названии церкви Иоанна Предтечи в Толчкове - известная всем по изображению на тысячерублевой купюре. Божьим промыслом она избежала разрушений 30-х годов, но ее обстроили химзаводом, и место стало захолустным. Главную улицу переименовали из Власьевской в улицу Свободы, уничтожив ансамбль Власьевского прихода, давшего ей это название, чтобы освободить место для строительства гостиницы. Правда, на этом варианте сошлись только после нескольких попыток – фотографии таблички "улица Свободы", под которой написано раз десять "быв. такая-то" уже стали "интернетовским баяном".

Но в Москве, слава богу, местный колорит вновь просвечивается сквозь все советские наслоения. Начиная с 90-х годов, улицам стали возвращать исторические названия. Под табличкой с названием висит еще и мемориальная доска, на которой изложена полная история названия – его происхождение, во что переименовали улицу в XX веке и т.д. На мой взгляд, это было мудрое, правильное решение. Ведь было бы глупо делать вид, будто бы не было 74 лет советской власти, тем более что многие улицы имеют чисто советский облик. Тем не менее, как ни старалась советская власть, любая попытка наложить на Москву однообразную идентичность была обречена на неудачу, и поэтому неудивительно, что сталинский план реконструкции 1935 года предусматривал чуть ли не полный снос исторического центра. Переименование улиц не могло стереть характер города. Москва, видите ли, является чуть не единственным русским городом, сохранившим свою средневековую планировку. Почти все остальные древние города были капитально перепланированы при Екатерине Великой. Местами это было сделано очень хорошо и даже гениально, но результаты уже в чем-то предвещают советское однообразие.

А вот кривые извилистые московские переулки сохранились во всей своей красе. Бродить по ним, куда глаза глядят, доставляет большое удовольствие. Я это делал во время недавней поездки в Москву – кстати, первой с тех пор, как я уехал оттуда два года назад. Разочаровало то, что за это время изменилось многое в плане городского пейзажа, причем обычно не в лучшую сторону. А вот названия не подводят никогда. Гранатный переулок, Толмачевский переулок, улица Коровий Вал, Малый Златоустинский переулок, Трехпрудный переулок, Подколокольный переулок – вот некоторые из моих любимых. Все они свидетельствуют о прошлой жизни Москвы, но я оставляю эти подробности без комментариев, ибо для меня важнее то, что они обладают собственной поэтичностью, которой нужно просто упиваться. Сколько бы ни сносили городские власти и застройщики, какими бы запущенными ни стали многочисленные бесхозные дома, в исторических названиях улиц заложена красота, которой город никогда не может быть лишен. Они представляют собой твердую связь с прошлыми столетиями, которая, пока они существуют, не может быть прервана никогда. 

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?

Принято считать, что Россия – довольно-таки непредсказуемая страна. Иногда эта непредсказуемость даже забавляет, а иногда она причиняет некоторые, мягко говоря, неудобства.

Из-за стечения непредвиденных обстоятельств, чьих-то ошибок и бюрократии первые три месяца мне не платили зарплату. Если бы такое случилось дома или в Шотландии, я была бы в панике, это уж точно. В России, однако, народ в таких случаях просто пожимает плечами и изрекает: "Бывает".

В России для того, чтобы выпутаться из сложной ситуации, существуют разнообразные пути и стратегии. Так, выпутываясь из безденежья, я начала превращаться из приезжего человека в своего. Нашлась подработка, то есть вторая работа, потом замаячила и третья. Вообще для большинства российских учителей существование второй работы - это суровая необходимость. Многие университетские преподаватели  получают в рублях сумму, равную 40 фунтам стерлингов. Так что постоянная спешка с одной работы на другую плюс частные уроки по выходным - такое встречается сплошь и рядом.

Еще одним примером непредсказуемой жизни в России являются бытовые проблемы. Моя квартира находится в старой пятиэтажке в центре города. Стоило мне только назвать адрес, по которому я собиралась поселиться, как тут же начинают сыпаться вопросы вроде: "Есть ли в квартире вода?", "А ты готова к тому, что можешь оказаться без воды? Ведь воды точно не будет!", "Припасла ли ты свечи?" Поначалу я думала, что эти вопросы связаны с трогательной заботой местных людей об иностранной гостье, однако очень быстро ответы на эти вопросы стали частью моего быта. Меня уже не удивляла перспектива душа из кастрюли. Однако самой неприятной оказалась ситуация, когда подавалась только горячая вода, причем не просто горячая, а обжигающая. Кстати, "водные" проблемы оживляли общение с соседями, которые, в основном, оказались бабушками. У многих из них вообще не было воды. Прознав, что в их доме поселилась иностранка, они повадились меня навещать. Мне кажется, зачастую ими двигало  любопытство, а не желание узнать, есть ли у меня вода.   

Работа в университете имела еще одно преимущество, о котором я даже и не думала - подготовительный факультет. На подфаке учатся студенты из самых разных стран мира, включая Ботсвану, Ирак и Таиланд. Здесь они постигают азы русского языка, чтобы продолжить обучение в других вузах России.  Общение с пестрой публикой с подфака стала одной из самых приятных сторон моей жизни и работы в Ростове. Мне открылись культуры самых разных народов.

Большая часть времени, проведенного мной в России, оставила самые позитивные впечатления. Русские люди искренне пытались помочь мне обосноваться на новом месте и, как говорится, "влиться" в местное общество. Они с гордостью показывали мне чудесные уголки своей страны, о существовании которых многие люди, живущие на Западе, даже не подозревают. К концу моего пребывания в Ростове Россия стала для меня роднее и уже не такой пугающей, как вначале.  

• Добавить ссылку на запись в:
• |
• |
• |
• |
• |
• - Что это такое?