Жизнь со скинхедами
| 12:02, четверг, 29 октября
2002 год был годом Чемпионата мира по футболу. Перед матчем между российской и японской сборными мы, японцы, жившие тогда в университетском общежитии на севере Москвы, заранее купили много продуктов, чтобы несколько дней не выходить из университетского городка. Мы по своему опыту знали, что будет после матча.
?
Не к счастью, а к сожалению, победила японская команда. Прямо после матча случилось то, чего мы ожидали. Точнее, все оказалось еще хуже, чем мы ожидали. В центре Москвы, где был установлен большой экран, на котором транслировался матч, несколько тысяч человек, в том числе футбольные фанаты и бритоголовые, поджигали автомашины, били стекла в магазинах, избивали людей с азиатской внешностью, нападали друг на друга. Во время беспорядков погиб 17-летний русский мальчик.
?
За 1999-2002 годы, когда мы с мужем жили в Москве, нескольких наших знакомых азиатских студентов избили скинхеды. Я, как женщина, была в большей безопасности. Но во дворе нашего дома молодой человек с сумасшедшими глазами грозил мне, делая жест "Хайль Гитлер". Несколько раз ночью кто-то звонил по телефону и кричал "Уезжай из России" (мне бросали эти фразы иногда и на улице и молодые, и пожилые). Местные милиционеры с большой собакой не один раз ждали мужа у нашего дома, требовали деньги... потом мы решили переселиться в общежитие.
?
Однажды в мае наши друзья, русская пара, пригласили нас в гости на подмосковную дачу. Вечером часов в восемь мы вместе ждали обратный поезд на платформе. Еще было не совсем темно и на станции было немало народу. Мы заметили несколько молодых людей с бритыми головами и в странных желтых масках, которые неизвестно откуда возникли на платформе. Буквально через секунды они окружили нас четверых. Так как я читала и слышала о многих трагедиях избитых или убитых русскими неонацистами, я в отчаянье подумала, что завтра утром обнаружат мой труп, и это до смерти огорчит моих родителей, ждавших меня на родине. А оказалось, что, к большому счастью, что они не "настоящие" неонацисты, а неопытные хулиганы, которые пока только подражают неонацистам.
?
Сначала они только говорили: "Женщин мы не трогаем", ?Ты белый. Нормальный. Почему дружишь с желтыми?", "Уезжай из России". А потом в ход пошли кулаки. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы вовремя не пришел поезд, в который мы вскочили. Никто из стоявших на платформе не пришел нам на помощь. (Знаю, что бывают и смелые люди, которые оказывают помощь иностранцам в таких случаях. Когда днем у метро избили нашего друга, русские бабушки и тети кричали и звали помощь.)
?
После этого события и после того, как на многих знакомых японцев нападали на улице, я стала внимательнее. Перед тем, как войти в вагон метро, я всегда внимательно смотрела в окна, чтобы не оказаться лицом к лицу со скинхедами. Когда на улице мне попадались сомнительные личности, я прятала черные волосы и глаза под шапкой.
?
Дискриминация и неонацизм существуют в любой стране. И таких людей везде немного. Остальные нормальные, добрые. Я думаю, что такая жизнь в России для меня была ценными опытом. Я получила возможность задуматься о насилии, о страхе, о дискриминации, испытав это все на себе. Я узнала, что дискриминация не способна заставить человека перестать дружить с людьми из этой страны, потерять любовь, уважение и интерес к ее культуре. Но одновременно я узнала, что самое страшное - не только само насилие, но и жизнь в страхе. И этот страх может вызвать непонимание даже у самых близких друзей, которые полагают, что мой страх не имеет ни малейшего основания, не видя ситуации в своей стране.
Но я не думаю, что у меня есть право писать о дискриминации, о том, что такое быть "в меньшинстве". Быть японкой в современной России, несмотря на то, что там есть неонацисты, далеко не худший вариант в истории человечества. Многие русские искренне помогали мне, давали добрые советы, приглашали в гости, рассказывали о своем детстве, дарили подарки, желая сделать что-то хорошее для иностранки. Жить как иностранка в России имело и плюсы, и минусы. У многих людей, подвергающихся в России дискриминации, жизнь гораздо труднее и страшнее, и у них возможности написать об этом не было, нет и, у некоторых, уже никогда не будет.
