Ответ на отзывы читателей
| 12:08, четверг, 28 января
"Хорошо, что у людей бывают разные мнения, иначе нельзя было бы устроить даже скачки - все бы ставили на одну лошадь". Второе выражение, которое мне нравится: "Полное единодушие бывает только на кладбище". Хотя и в этом случае бывают исключения.
Впечатление от многих комментариев читателей создается такое, что они или не полностью читали мои блоги или видели в них то, что хотели сами увидеть и, исходя из этого, порицали меня и давали советы. Я писал про Фому, а комментарии были про Ерёму. Некоторые читатели откуда-то точно знают, и сколько я зарабатывал, и как мне следовало потратить эти деньги, и как мне относиться к тем или иным событиям.
Решил еще раз рассказать о себе, может, это разъяснит ситуацию.
В 1964 году был приглашен на работу в Ленинград на должность начальника лаборатории по радиационной безопасности. Имел с десяток научных статей по обеспечению радиационной безопасности на ядерных объектах. С зарплатой меня обманули. Работал я и начальником службы радиационной безопасности в п/я с очень "высокой" зарплатой в 200 руб.
В 1968 году получил запрет на профессию. Через некоторое время после того, как я публично предложил ликвидировать комсомол как изжившую себя организацию, у меня начались проблемы с "первыми отделами". Куда я только не пытался устроиться, приходилось долго ждать ответа о допуске. Ответ, в конечно итоге, приходил всегда отрицательный.
Я решился сходить в управление КГБ и попытаться узнать - "за что и почему". Здание управления находится на Литейном проспекте, высокое, серое здание с многочисленными антеннами на крыше. В Питере ходила такая шутка: "Из какого здания в Ленинграде виден город Магадан?" Редко, кто не знал правильного ответа. Там один дежурный офицер, ознакомившись с моим делом, посоветовал лет пять поработать без "допуска", а там, может быть, все уладится. Запрет длился восемь лет.
После долгих скитаний и попыток найти работу по специальности и не только мне "припаяли" 15 суток, заявив, что я тунеядец. Были ночные допросы, пересадки в другие камеры, вероятно "подсадные утки" и т.п. В следственном изоляторе КГБ на Захарьевской, 4, "дослужился" до баландёра (разносчика баланды по камерам), где поломал установившуюся практику поборов при раздаче хлеба и выдаче баланды. (За полную порцию хлеба или баланды полагалось платить деньгами или сигаретами, остальным не додавали или не доливали, оставшуюся баланду сливали в парашу). Я выдавал и наливал полные порции, а оставшуюся баланду выдавал дополнительно. Некоторые смотрели на меня и крутили пальцем у виска, другие говорили, что "это политический и, а у политических свои понятия".
Выйдя, устроился электрокарщиком. Цех работал с выработки. Выполнял работу еще грузчика и разнорабочего по собственной инициативе. В результате зарплата рабочих выросла на 20%.
Чтобы не выгнали из мореходного училища, где я учился заочно, пошел работать в порт на буксир. Взяли только учеником кочегара с окладом 37 руб. 50 коп. Через месяц самостоятельно сдал экзамен на кочегара 1 класса и стал зарабатывать 75 руб.
Сын родился в 1970, а дочь в 1973. При родах дочери прищемили руку и оставили в больнице при роддоме. Жена, чтобы находиться рядом с ребенком, выпросила позволение мыть полы во всем отделении. Ночью медсестра уходила спать в кабинет врача, а утром детское питание выливала в раковину. Жена выпросила разрешение ночью кормить грудничков из бутылочек.
Когда сын пошел в детский сад, то выяснилось, что нянечки, высаживая детей на горшочки после обеденного сна, открывают форточки, чтобы на следующий день обеспечить себе меньшую нагрузку. И мы решили, что жена будет сидеть дома с ребенком. Я тогда работал начальником сектора по ЭВМ с окладом в 130 руб. Была премия в 20 руб. раз в году.
В 1972 меня взяли на строящийся атомный ледокол "Арктика" на должность инженера с условием, что я никогда не получу должность старшего инженера. Зарплата была 300 руб. В 1973 родилась дочь, жена не работала и растила детей.
В 1975 году ледокол вышел в первый рейс. Все полярные надбавки, которые я заработал ранее на ледоколе "Ленин", мне "простили", и их пришлось зарабатывать заново.
В самые лучшие месяца в Арктике во все советские времена моя зарплата не превышала 500-600 руб. Во время ремонтных работ, перегрузок реакторов, зарплата снижалась до 350 руб. Все это надо было делить на четверых. Так, что господа, которые точно знают, что я зарабатывал не менее 1000 рублей, просто заблуждаются и, как это принято у некоторых постсоветских людей, рассказывают сказки о прекрасном советском прошлом.
С работой проблем у меня нет. Я много времени тренировал детей и взрослых баскетболу и теннису в Ленинграде, Мурманске и в нашем городке. Тренирую теннису и сейчас и сам поигрываю. Никогда за все время не выгнал с тренировки ни одного ребенка. Я знаю цену детских слез и огорчений. Иногда приходили родители и спрашивали, как я управляюсь с их ребенком, которого нигде не выносят более двух тренировок? Но я точно знаю, что нет плохих детей, а есть только, никудышные преподаватели и тренеры, и что нет более благодарной и отзывчивой души, чем душа ребенка.
Судя по многим высказываниям читателей, я кажусь им обездоленным и бедным. Все это не так и, даже, совсем не так. Известно, что некоторые люди даже в тюрьме чувствуют себя свободными, а другие, на воле, чувствуют себя рабами. В одном французском кинофильме знакомятся два человека. Один представляется: свободный человек. Второй с сожалением отвечает: а я, всего-навсего, премьер-министр. У меня всегда было ощущение свободы, конечно, внутренней. Наш род идет из Уральских казаков. А у казаков был запрет на три «в»: врать, воровать и веру предавать. Вот я и стараюсь соответствовать предкам.
Слышу упреки: вот видите, вас же взяли работать на ледокол. Да, взяли. Потому, что для работы в парткомах со "специалистами" проблем не было. Проблемы были со специалистами по ядерным реакторам, к тому же выдерживающими работу в море, а точнее в Арктике по 4-5 месяцев, где света Божьего иногда не видишь по 100 и более дней. Дольше, чем я, на действующих ледоколах в Арктике никто в мире не проработал. Это не хвастовство, а математический факт.
В начале декабря я был приглашен в Мурманск на празднование 50-летия атомного флота. Я ступил на борт ледокола "Ленин" 51 год назад, имея двухлетний опыт работы на ядерных объектах. Из ныне здравствующих нет никого, кто бы пришел на "Ленин" ранее меня. Во время выступления на борту ледокола "Ленин" (ледокол сейчас стоит у пирса рядом с железнодорожным вокзалом, в качестве музея), один из чиновников, вероятно бывший партработник, сказал: "А вон там сидит и улыбается Смирнов, который в 1961 году предложил ликвидировать комсомол". Мне пришлось реагировать с места: "За 30 лет предвидел. И как был прав!" И снова вытянулись лица у коммунистов, так и не ушедших от власти. Только теперь все они называют себя "единороссами"...
Впечатление от многих комментариев читателей создается такое, что они или не полностью читали мои блоги или видели в них то, что хотели сами увидеть и, исходя из этого, порицали меня и давали советы. Я писал про Фому, а комментарии были про Ерёму. Некоторые читатели откуда-то точно знают, и сколько я зарабатывал, и как мне следовало потратить эти деньги, и как мне относиться к тем или иным событиям.
Решил еще раз рассказать о себе, может, это разъяснит ситуацию.
В 1964 году был приглашен на работу в Ленинград на должность начальника лаборатории по радиационной безопасности. Имел с десяток научных статей по обеспечению радиационной безопасности на ядерных объектах. С зарплатой меня обманули. Работал я и начальником службы радиационной безопасности в п/я с очень "высокой" зарплатой в 200 руб.
В 1968 году получил запрет на профессию. Через некоторое время после того, как я публично предложил ликвидировать комсомол как изжившую себя организацию, у меня начались проблемы с "первыми отделами". Куда я только не пытался устроиться, приходилось долго ждать ответа о допуске. Ответ, в конечно итоге, приходил всегда отрицательный.
Я решился сходить в управление КГБ и попытаться узнать - "за что и почему". Здание управления находится на Литейном проспекте, высокое, серое здание с многочисленными антеннами на крыше. В Питере ходила такая шутка: "Из какого здания в Ленинграде виден город Магадан?" Редко, кто не знал правильного ответа. Там один дежурный офицер, ознакомившись с моим делом, посоветовал лет пять поработать без "допуска", а там, может быть, все уладится. Запрет длился восемь лет.
После долгих скитаний и попыток найти работу по специальности и не только мне "припаяли" 15 суток, заявив, что я тунеядец. Были ночные допросы, пересадки в другие камеры, вероятно "подсадные утки" и т.п. В следственном изоляторе КГБ на Захарьевской, 4, "дослужился" до баландёра (разносчика баланды по камерам), где поломал установившуюся практику поборов при раздаче хлеба и выдаче баланды. (За полную порцию хлеба или баланды полагалось платить деньгами или сигаретами, остальным не додавали или не доливали, оставшуюся баланду сливали в парашу). Я выдавал и наливал полные порции, а оставшуюся баланду выдавал дополнительно. Некоторые смотрели на меня и крутили пальцем у виска, другие говорили, что "это политический и, а у политических свои понятия".
Выйдя, устроился электрокарщиком. Цех работал с выработки. Выполнял работу еще грузчика и разнорабочего по собственной инициативе. В результате зарплата рабочих выросла на 20%.
Чтобы не выгнали из мореходного училища, где я учился заочно, пошел работать в порт на буксир. Взяли только учеником кочегара с окладом 37 руб. 50 коп. Через месяц самостоятельно сдал экзамен на кочегара 1 класса и стал зарабатывать 75 руб.
Сын родился в 1970, а дочь в 1973. При родах дочери прищемили руку и оставили в больнице при роддоме. Жена, чтобы находиться рядом с ребенком, выпросила позволение мыть полы во всем отделении. Ночью медсестра уходила спать в кабинет врача, а утром детское питание выливала в раковину. Жена выпросила разрешение ночью кормить грудничков из бутылочек.
Когда сын пошел в детский сад, то выяснилось, что нянечки, высаживая детей на горшочки после обеденного сна, открывают форточки, чтобы на следующий день обеспечить себе меньшую нагрузку. И мы решили, что жена будет сидеть дома с ребенком. Я тогда работал начальником сектора по ЭВМ с окладом в 130 руб. Была премия в 20 руб. раз в году.
В 1972 меня взяли на строящийся атомный ледокол "Арктика" на должность инженера с условием, что я никогда не получу должность старшего инженера. Зарплата была 300 руб. В 1973 родилась дочь, жена не работала и растила детей.
В 1975 году ледокол вышел в первый рейс. Все полярные надбавки, которые я заработал ранее на ледоколе "Ленин", мне "простили", и их пришлось зарабатывать заново.
В самые лучшие месяца в Арктике во все советские времена моя зарплата не превышала 500-600 руб. Во время ремонтных работ, перегрузок реакторов, зарплата снижалась до 350 руб. Все это надо было делить на четверых. Так, что господа, которые точно знают, что я зарабатывал не менее 1000 рублей, просто заблуждаются и, как это принято у некоторых постсоветских людей, рассказывают сказки о прекрасном советском прошлом.
С работой проблем у меня нет. Я много времени тренировал детей и взрослых баскетболу и теннису в Ленинграде, Мурманске и в нашем городке. Тренирую теннису и сейчас и сам поигрываю. Никогда за все время не выгнал с тренировки ни одного ребенка. Я знаю цену детских слез и огорчений. Иногда приходили родители и спрашивали, как я управляюсь с их ребенком, которого нигде не выносят более двух тренировок? Но я точно знаю, что нет плохих детей, а есть только, никудышные преподаватели и тренеры, и что нет более благодарной и отзывчивой души, чем душа ребенка.
Судя по многим высказываниям читателей, я кажусь им обездоленным и бедным. Все это не так и, даже, совсем не так. Известно, что некоторые люди даже в тюрьме чувствуют себя свободными, а другие, на воле, чувствуют себя рабами. В одном французском кинофильме знакомятся два человека. Один представляется: свободный человек. Второй с сожалением отвечает: а я, всего-навсего, премьер-министр. У меня всегда было ощущение свободы, конечно, внутренней. Наш род идет из Уральских казаков. А у казаков был запрет на три «в»: врать, воровать и веру предавать. Вот я и стараюсь соответствовать предкам.
Слышу упреки: вот видите, вас же взяли работать на ледокол. Да, взяли. Потому, что для работы в парткомах со "специалистами" проблем не было. Проблемы были со специалистами по ядерным реакторам, к тому же выдерживающими работу в море, а точнее в Арктике по 4-5 месяцев, где света Божьего иногда не видишь по 100 и более дней. Дольше, чем я, на действующих ледоколах в Арктике никто в мире не проработал. Это не хвастовство, а математический факт.
В начале декабря я был приглашен в Мурманск на празднование 50-летия атомного флота. Я ступил на борт ледокола "Ленин" 51 год назад, имея двухлетний опыт работы на ядерных объектах. Из ныне здравствующих нет никого, кто бы пришел на "Ленин" ранее меня. Во время выступления на борту ледокола "Ленин" (ледокол сейчас стоит у пирса рядом с железнодорожным вокзалом, в качестве музея), один из чиновников, вероятно бывший партработник, сказал: "А вон там сидит и улыбается Смирнов, который в 1961 году предложил ликвидировать комсомол". Мне пришлось реагировать с места: "За 30 лет предвидел. И как был прав!" И снова вытянулись лица у коммунистов, так и не ушедших от власти. Только теперь все они называют себя "единороссами"...
